Автор Сергей Невский
Впервые опубликовано в журнале «Трибуна современной музыки» 2/3 2007
Кросс пост из ЖЖ-сообщества ru New Music
комментарий к статье Штефана Фрике

Флюксус  есть превращение музыкального произведения в произведение изобразительного искусства при сохранении концертной ситуации. Взаимодействие акустического и визуального происходит двояко. С одной стороны инструменты и исполнители становятся такой же составляющей визуального ряда как когда-то их изображения не картинах кубистов.  С другой стороны, рутинные повседневные жесты становятся музыкальным материалом, их последовательность выписывается в партитуре. Одной из сверхзадач флюксуса, течения, изначально  определившего себя как «новейшая музыка» был пересмотр границ музыкального произведения. Конечным итогом этого процесса было отторжение эстетики  флюксуса  музыкальным миром и ее триумф в изобразительном искусстве.  Начавшись, как война с традицией в музыке, флюксус завершился в музее.

В этом отношении архетипична биография одного из главных протагонистов движения, корейского художника Нам Джун Пайка. Студент фортепианного отделения Кёльнской консерватории, он начинает свою биографию с серии концептуальных пьес (некоторые из них довольно остроумны, чего стоит, например, выписанный в виде партитуры Time-stretching опуса  10 Антона  фон Веберна) Обращенный к традиции, критический взгляд фокусируется на инструменте, и в опусе  «One для скрипки соло» (1962) традиция разлетается в щепки. В то же время, инструмент, изначально носитель звука превращается в арт-объект. Финалом творческой эволюции Пайка стал изобретенный им видеоарт, пример тотальной победы изображения над звуком.

Несмотря на его музыкальные корни, флюксус для профессиональных европейских композиторов всегда останется под подозрением. Равнозначность произведения и жеста, а также его, жеста, элементарность всегда находились в противоречии с нормативом  дифференцированности художественного высказывания, характерным для западноевропейской музыкальной традиции.